Его вели убийцы на расстрел,
Толпа безгласная пугливо расступалась,
Но на неё спокойно он смотрел,
И сердце гордое его не волновалось.

Привык он смерть с отвагою встречать,
На гибельных полях неумолимой битвы,
Когда уста торопятся шептать
Последние слова напутственной молитвы.

Никто не смел приблизится к нему,
Все́ от него как от чумы бежали,
И даже взглядами трусливыми ему
Сочувствия в беде не выражали.

Всех устрашал его господский вид,
Его фигура в одеяньи сером,
И каждый знал, что власть его казнит,
За то, что был он царским офицером,

За то, что родину он грудью защищал,
Что за паёк скупой не торговался,
Что он часов рабочих не считал,
С врагами родины постыдно не братался.

За то, что был он русским до конца,
Безропотно неся лишенья и кручину,
За то, что не сменил он честного лица
На красную разбойничью личину.

<1942>,г. Ницца